Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "К"

1. "Князь" - книга о Бунине Михаила Рощина (страница 8)

Входимость: 1. Размер: 77кб.

Часть текста: просится сразу в цитату: "В душе человека большой образованности, большой начитанности, наконец, многих переменившихся собственных переживаний всегда существует как бы склад идей, образов, точек зрения, сравнений, из которых в данную минуту он может выбрать любое, ему понадобившееся или ему в данный вечер или утро нравящееся, и, немного погрев его на сальной свечке, показать его перед людьми как пыл сердца, сегодняшний пыл... Читатели или слушающая публика всегда будут обмануты, не различая горячего от подогретого. Говорит человек громко и жестикулируя. Из начитанных сравнений он выдергивает одно, наиболее яркое, патетичное, и по узору этого сравнения лепит собственные слова, выходящие из вялой, полуумершей души. И вялая, полуумершая душа кажется горящею необыкновенно ярким и благородным пламенем..." Розанов рассказывает об одном из последних, еще дореволюционных, собраний религиозно-философского общества, душой и организатором которого много лет был Мережковский. Посвящено оно было обсуждению "Вех", знаменитой книги о русской интеллигенции и революции, составленной из статей Н. Бердяева, М. Гершензона, А. Изгоева, Б. Кистяковского, С. Франка, Н. Струве, тех русских философов, которые выступили против русской революции. Розанов: "От себя скажу, что это самая грустная и самая благородная книга, какая появлялась за последние годы (1909 г.). Книга, полная героизма и самоотречения. Кто знает Достоевского и помнит его "Бесов", тому я все объясню, сказав, что авторы "Вех" с поразительной подробностью и точностью повторили судьбу и поведение благородного Шатова, который, залезши в самую гущу революционеров и революции, потом отошел от нее, грустно, в раздумье... Достоевский представил суд и убийство этого Шатова революционерами... Мережковский, конечно, помнит, как в мокрую московскую ночь...

2. Бунин И. А.: Освобождение Толстого. Глава V

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: когда мы долго одни — и «что нам делать?» — «Соня, что нам делать?» — Она смеется. Люблю, когда она рассердится на меня и вдруг, в мгновение ока у ней мысль и слово, иногда резкое: «Оставь! скучно!» Через минуту она уже робко улыбается мне. Люблю, когда она девочка в желтом платье и выставит нижнюю челюсть и язык; люблю, когда я вижу ее голову, закинутую назад, и серьезное, и испуганное, и детское, и страстное лицо… Писал в письмах к друзьям: — Пишу и слышу наверху голос жены, которую я люблю больше всего на свете. Я дожил до 34 лет и не знал, что можно так любить и быть так счастливым… Вспоминая то время, когда он начал «Войну и мир», Софья Андреевна сказала: — Приходит однажды ко мне в восторге, возбужденный, и говорит: «Какой великолепный тип дипломата я сейчас представляю себе!» А я спрашиваю его: «Левочка, а что такое дипломат?» Мне ведь было тогда всего двадцать лет… — Я никогда никого, кроме тебя, не любил, говорил мне всю жизнь Лев Николаевич. Но ведь не так легко было сделать счастливым Толстого! Я помню, как однажды наш друг поэт Фет сказал про меня: «Софья Андреевна по ножу ходит». По ножу я и ходила всю жизнь… Он был счастлив, «как один из миллиона». Что же, однако, начал он писать в своем дневнике вскоре после женитьбы и первого упоения хозяйством? — Ужасно! Я игрок и пьяница. Я в запое хозяйства и погубил невозвратимые девять месяцев, которые я...

3. Литературно-мемориальный музей И. А. Бунина в Ельце

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: на Торговой улице, затем переехал на квартиру ваятеля кладбищенских памятников Студенникова, потом жил у Веры Аркадьевны Петиной – Орловой. Но основной квартирой Бунина стал дом Анны Осиповны Ростовцевой на улице Рождественской, где он прожил около трех лет. В старом одноэтажном доме удалось восстановить две комнаты, одна из которых принадлежала Бунину, а в другой располагалась кухня. Всего в доме 7 небольших комнат. Войдя в комнату Бунина, посетители переносятся в ту эпоху, когда еще совсем юный Иван Алексеевич прейдя из гимназии, садился за свой письменный стол, готовил уроки, читал книги. В комнате находятся и личные вещи писателя. Экспозиции, размещенные в остальных комнатах музея, не только рассказывают о жизни и творчестве писателя, мировом признании его таланта, но и переносят посетителей в атмосферу мещанского быта конца XIX века, помогают почувствовать его неспешный ритм, ощутить очарование и гармонию прошлого. Этому способствуют старинная мебель, картины, учебники, письменные принадлежности, гимназическая форма, различные бытовые предметы. Воссозданные ...

4. Жизнь Арсеньева. Книга вторая

Входимость: 2. Размер: 111кб.

Часть текста: когда меня везли в гимназию, - по новой для меня, Чернавской дороге, - я впервые почувствовал поэзию забытых больших дорог, отходящую в преданье русскую старину. Большие дороги отживали свой век. Отживала и Чернавская. Ее прежние колеи зарастали травой, старые ветлы, местами еще стоявшие справа и слева вдоль ее просторного и пустынного полотнища, вид имели одинокий и грустный. Помню одну особенно, ее дуплистый и разбитый грозой остов. На ней сидел, черной головней чернел большой ворон, и отец сказал, очень поразив этим мое воображенье, что вороны живут по несколько сот лет и что, может быть, этот ворон жил еще при татарах... В чем заключалось очарованье того, что он сказал и что я почувствовал тогда? В ощущеньи России и того, что она моя родина? В ощущеньи связи с былым, далеким, общим, всегда расширяющим нашу душу, наше личное существование, напоминающим нашу причастность к этому общему? Он сказал, что этими местами шел когда-то с низов на Москву и по пути дотла разорил наш город сам Мамай, а потом - что сейчас мы будем проезжать мимо Становой, большой деревни, еще недавно бывшей знаменитым притоном разбойников и особенно прославившейся каким-то Митькой, таким страшным душегубом, что его, после того, как он наконец был пойман, не просто казнили, а четвертовали. Помню, что как раз в это время, между Становой и нами, влево от большой дороги, шел еще никогда не виденный мной поезд. Сзади нас склонялось к закату солнце и в упор освещало эту быстро обгонявшую нас, бегущую в сторону города как бы заводную игрушку -...

5. Деревня (часть 1)

Входимость: 2. Размер: 111кб.

Часть текста: в Черной Слободе хибарку для жены, посадил ее плести на продажу кружево, а сам, с каким-то мещанином Белокопытовым, поехал по губернии грабить церкви. Когда его поймали, он вел себя так, что им долго восхищались по всему уезду: стоит себе будто бы в плисовом кафтане и в козловых сапожках, нахально играет скулами, глазами и почтительнейше сознается даже в самом малейшем из своих несметных дел: - Так точно-с. Так точно-с. А родитель Красовых был мелким шибаем. Ездил по уезду, жил одно время в родной Дурновке, завел было там лавочку, но прогорел, запил, воротился в город и помер. Послужив по лавкам, торгашили и сыновья его, Тихон и Кузьма. Тянутся, бывало, в телеге с рундуком посередке и заунывно орут: - Ба-абы, това-ару! Ба-абы, това-ару! Товар - зеркальца, мыльца, перстни, нитки, платки, иголки, крендели - в рундуке. А в телеге все, что добыто в обмен на товар: дохлые кошки, яйца, холсты, тряпки... Но, проездив несколько лет, братья однажды чуть ножами не порезались - и разошлись от греха. Кузьма нанялся к гуртовщику, Тихон снял постоялый дворишко на шоссе при станции Воргол, верстах в пяти от Дурновки, и открыл кабак и "черную" лавочку: "торговля мелочного товару чаю сахору тобаку сигар и протчего". Годам к сорока борода Тихона уже кое-где серебрилась. Но красив, высок, строен был он по-прежнему; лицом строг, смугл, чуть-чуть ряб, в плечах широк и сух, в разговоре властен и резок, в движениях быстр и ловок. Только брови стали...