Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "С"

1. Муромцева-Бунина В. Н.: Жизнь Бунина. Глава шестая

Входимость: 4. Размер: 102кб.

Часть текста: и Евгенией Яковлевной он приехал в Аутку. И сразу почувствовал себя хорошо: по утрам, в погожие дни, солнце заливало его комнату; хозяйки были заботливыми, мастерицами в кулинарном искусстве, умели создавать подходящую для писателя обстановку. Антон Павлович, как это выяснилось после опубликования его писем, был доволен, что Бунин гостит у них и жалел о своем отсутствии. Евгения Яковлевна полюбила гостя и закармливала его, а с Марьей Павловной у Ивана Алексеевича возникала дружба. Они ездили в Учан-Су, Гурзуф, Су-ук-Су. Марья Павловна рассказывала о юности и молодости брата, о его неистощимом веселье и всяких забавных выдумках, о Левитане, которого она талантливо копировала, подражая его шепелявости, - он, например, вместо Маша произносил Мафа, - о его болезненной нервности, психической неустойчивости. Поведала и о том, что "ради Антоши" она отказалась выйти замуж: - Когда я сообщила ему о сделанном мне предложении, то по лицу его поняла, - хотя он и поздравил меня, - как это было ему тяжело... и я решила посвятить ему жизнь... Рассказывала и о увлечениях Антона Павловича, иногда действительных, иногда воображаемых. Он был очень скрытен и о своих сердечных делах никому вообще не говорил. Занята была Марья Павловна и продажей именьица Кучукоя Перфильевой. Вскоре по приезде в Ялту Марья Павловна в письме к брату привела только что сочиненные строки Бунина: Позабывши снег и вьюгу, Я помчалась прямо к югу, Здесь ужасно холодно, Целый день мы топим печки, Глядим с Буниным в окно И гуляем, как овечки. Последняя строчка ей не понравилась, она нашла ее "глупой". А Иван Алексеевич утверждал, что она самая лучшая... В такой спокойной обстановке, полной забот о нем, Иван Алексеевич еще никогда не жил. И несмотря на свою семейную драму, боль от...

2. Таня

Входимость: 4. Размер: 35кб.

Часть текста: Она скоро примирилась с тем роковым, удивительным, что как-то вдруг случилось с ней в осеннюю ночь, несколько дней плакала, но с каждым днем все больше убеждалась, что случилось не горе, а счастье, что становится он ей все милее и дороже; в минуты близости, которые вскоре стали повторяться все чаще, уже называла его Петрушей и говорила о той ночи как об их общем заветном прошлом. Он сперва и верил и не верил: - Неужто правда ты не притворялась тогда, что спишь? Но она только раскрывала глаза: - Да разве вы не чувствовали, что я сплю, разве не знаете, как ребята и девки спят? - Если бы я знал, что ты правда спишь, я бы тебя ни за что не тронул. - Ну, а я ничего, ничего не чуяла, почти до самой последней минуточки! Только как это вам вздумалось прийти ко мне? Приехали и даже не взглянули на меня, только уж вечером спросили: ты, верно, недавно нанялась, тебя, кажется, Таней зовут? и потом сколько времени смотрели будто без всякого внимания. Значит, притворялись? Он отвечал, что, конечно, притворялся, но говорил неправду: все вышло и для него совсем неожиданно. Он провел начало осени в Крыму и по пути в Москву заехал к Казаковой, прожил недели две в успокоительной простоте ее усадьбы и скудных дней начала ноября и собрался было уезжать. В тот день, на прощанье с деревней, он с утра до вечера ездил верхом с ружьем за плечами и с гончей собакой по пустым полям и голым перелескам, ничего не нашел и вернулся в усадьбу усталый и голодный, съел за ужином сковородку битков в сметане, выпил графинчик водки и несколько стаканов чаю, пока Казакова, как всегда, говорила о своем покойном муже и о своих двух сыновьях, служивших в Орле. Часов в десять дом, как всегда, был уже темен, только горела свеча в...

3. Устами Буниных. 1941 г.

Входимость: 7. Размер: 77кб.

Часть текста: Союза" и танцулька без конца. Позавчера речь Рузвельта, необыкновенно решительная [...] Нынче в газетах вчерашнее новогоднее послание Гитлера: "Провидение за нас... накажем преступников, вызвавших и длящих войну... поразим в 41-м году весь мир нашими победами..." Небольшой мистраль. Красота гор над Ниццей. 3. I. 41. С утра дождь и туман. После завтрака проглядывало солнце. К вечеру белые туманы в проходах Эстереля, море серо-свинцового тумана в долинах и горах в сторону Марселя. Перечитывал "Петра" А. Толстого вчера на ночь. Очень талантлив! 6. I. 41. Понедельник. Дождь, сыро, серо, холодно, опять сижу при огне - "фонарь" с закрытыми ставнями, задернутой занавеской и ширмами. [...] Англо-немецкая война все в том же положении - бьют друг друга, как каждый день всю осень. Осточертело читать и слушать все одно и то же. Японский м. внутр. дел произнес речь на весь мир - "41 год будет самый трагический для человечества, если продолжится война и не будет возможности для Яп., Ит. и Германии организовать новый мир ко всеобщему благополучию". Последнее особенно замечательно. [...] 21. I. 41. Были по всей Европе страшные холода, снега. У нас тоже. Холод в доме ужасный, топить вволю нельзя, не чем: запасы наши угля и дров на исходе, дальше будут давать только 100 кило в месяц - насмешка! Все время ищем что купить! Но нечего! Находим кое-где скверный, сморщенный горох (и торговец и мы врем - "для посева"), ржавые рыбки, род stet. селедочек и сардинок - и всё....

4. Дневники Бунина (1940)

Входимость: 5. Размер: 52кб.

Часть текста: Финнам плохо. 6.III.40 [...] Нынче холодно, с утра было серо, туман, крупа, шел с полчаса снег. А вчера, гуляя с Верой ночью по саду, услыхал первую лягушку - думал, начинается, значит, весна. Прочел книжечку (изд. Суворина) гр. Соллогуба - Аптекарша, Метель, Неоконченные повести. Довольно ловко все, но ненужно. Герои и героини, как всегда писали прежде, умирают от несч. любви. Хорошо для рассказа, донской казак Харулин. Хорошо бы написать рассказ, действие которого в Бахчисарае. Татарин Осламбей. Татары говорят: "тютюн ичмен!" т. е. надо "попить дыму" (покурить). Еще: "шишлык" (а не шашлык; шиш по-татарски вертел, палочка). Хорош Бахчисарай. Овцы Божья стада. Темно-желтая бабочка в черных узорах на крыльях. Задние крылья - с длинными черными косицами. (Все это нынче ночью почему-то приходило в голову.) [...] 11.III.40. [...] Все еще оч. холодно - всю зиму мучение - одна из причин, почему только лежу и читаю. Переговоры о мире Сталина и финнов. Ужас! [...] Читаю "Отеч. Зап." за 84-й год. Там стихи Мережковского, столь...

5. Ночной разговор

Входимость: 6. Размер: 43кб.

Часть текста: сытно поужинали, - был праздник, Успенье, - и жадно накурились по дороге через сад на гумно. Накинув армяки сверх полушубков, они шли туда спать, стеречь хлебные вороха. За работниками, таща подушку, шел высокий гимназист и бежали три борзых белых собаки. На гумне, на свежем ветру, хорошо пахло мякиной, новой ржаной соломой. Все уютно улеглись в ней, в самом большом омете, поближе к ворохам и риге. Собаки повозились, пошуршали у ног и тоже успокоились. Над головами лежавших слабо белел широкий, раздваивающийся дымно- прозрачными рукавами Млечный Путь, наполненный висящей в них мелкой звездной россыпью. В соломе было тепло и тихо. Но по лозняку, что темнел вдоль вала слева, то и дело тревожно шел и, разрастаясь, приближался глухим неприязненным шумом северо-восточный ветер. Тогда до лиц, до рук доходило прохладное дуновение вместе с дурным запахом из проходов между ометами. А по небосклону, за неправильными черными пятнами волновавшегося лозняка, остро мелькали, вспыхивали льдистые алмазы, разноцветными огнями загоралась Капелла. Улегшись, позевали и закрыли глаза. Ветер дремотно шелестел торчавшей над головами колючей соломой. Но дошла до лиц прохлада - и все почувствовали, что спать еще не хочется, - выспались после обеда. Только один гимназист изнемогал от сладкой жажды сна. Но ему заснуть не давали блохи. Он стал чесаться, раздумался о девках, о вдове, с которой он, при помощи работника Пашки, потерял в это лето невинность, и тоже разгулялся. Это был худой, неуклюжий подросток с нежным цветом лица, такого белого, что даже загар не брал его, с синими глазами, с большим кадыком. Он вес лето не разлучался с работниками, - возил сперва навоз, потом снопы, оправлял ометы, курил махорку, подражал мужикам в говоре и в грубости с девками, которые дружески поднимали его на смех, встречали криками: «Веретенкин, Веретенкин!» - дурацким прозвищем, придуманным подавальщиком в молотилку Иваном. Он ночевал...